«Мать» в новом сезоне Театра V

Информация может быть не достоверна

8 и 9 октября на сцене арт-центра «Эфир», впервые в этом году, была отыграны самая сложная, неоднозначная и интересная работа Театра V «Мать», по пьесе Виктора Гюго «Лукреция Борджиа».

«Мать» - постмодернистский спектакль, который рассчитан на подготовленного зрителя, его невозможно понять, отталкиваясь от идеи классического театра «пришел-сел-показали». Это спектакль для подготовленной театральной аудитории, готовой полностью эмоционально погрузиться в действие на сцене.

Спектакль – ребус, спектакль – загадка. Местами взрывной, местами сумбурный, он просто «кишит» отсылками к каким-то старым классическим фильмам, литературным произведениям, вечным вещам.

И тот зритель, который сумеет их считать, cразу поймет, чем закончится история.

Например, во втором акте спектакля есть момент, когда группу ребят (друзей сына Лукреции) накрывают простыней. Кто-то воспримет это как зрелищный театральный ход, а кто-то увидит отсылку к моменту из фильма «Броненосец Потемкин», где офицеров на палубе перед расстрелом накрывают белым парусом. И вот такому зрителю сразу станет ясен финал пьесы.

Подобными отсылками, символами, загадками спектакль преисполнен в каждом моменте: в нем есть притчи из Библии, «Песнь песней Соломона», стихи Гюго положенные на рэп. И все это на своем месте, и все это удивительным образом переплетается с предысторией или напрямую отражает и помогает понять, прочувствовать происходящее на сцене.

Это как артахасусное кино, которое не для широких показов, однако именно эти картины двигают киноискусство вперед. И нет, мы не хотим сказать, что для того, чтобы понять «Мать» непременно нужно быть критиком, литературоведом или искусствоведом. Достаточно иметь высокий эмоциональный интеллект и желание не увидеть, а почувствовать то, что происходит на сцене.

Зачастую у зрителя возникает вопрос, какая подготовка необходима для данного спектакля. Все что желательно знать - несколько исторических фактов:

Спектакль поставлен по пьесе Виктора Гюго «Лукреция Борджиа», все события в пьесе являются художественным вымыслом автора.

Лукреция Борджиа – реальный исторический персонаж, незаконнорожденная дочь Папы Римского Александра VI.

Клан Борджиа – печально известный по Италии, является олицетворением всех мыслимых и немыслимых грехов: отравления, убийства, разврат и транжирство церковной казны.   Естественно, за столько веков, он оброс невероятным количеством мифов и легенд.  К тому же, даже сегодня, все документы о клане засекречены и хранятся в Ватикане без права доступа к ним.

В основе пьесы лежит один из мифов о Лукреции Борджиа – существовании у нее внебрачного сына от родного брата.

Спектакль имеет трехактную структуру и закольцованную схему. Длительность спектакля составляет 3 часа 50 минут. Во время первого акта зритель просто наблюдает за происходящим, не до конца понимая «что к чему». Во время второго акта происходит небольшое пояснение того, что было в первом, но окончательное понимание всего придет только в конце постановки. Там все встанет на свои места. То есть фактически понять почему так начинается спектакль можно лишь увидев финальную сцену.

В спектакле присутствуют невероятной красоты боевые сцены.

Вся музыка в спектакле авторская, песни (помимо тех двух, что есть у Гюго в пьесе) тоже авторские и написаны специально под эту постановку.

Если говорить о тематике спектакля, то опять же отталкиваясь от идеи постмодернистского театра, мы говорим, что тем и смыслов в нем ровно такое же, как и количество зрителей в зале. Каждый смотрящий найдет что-то свое, зачастую очень личное. Конечно, можно выделить отдельно тему тотального одиночества среди, казалось бы, самых близких людей. О невозможности диалога и трагических последствиях такого вынужденного молчания. О влиянии социума на человека и, конечно же, о выборе, неправильном выборе и его последствиях.

Вам обязательно придется погрузиться внутрь себя и самостоятельно отыскать смыслы, интерпретировать чувства. Все в вас самих - ни больше, ни меньше.

Конечно, это не самый простой вид постановки. Но еще Мейерхольд заметил, что «великому театру нужен великий зритель».